Ох, за эти 10 лет каких только не было у нас надежд. О чем только мы не мечтали, проводя ночи без сна или просыпаясь среди ночи в надежде, что реальность - сон, а сон - действительность. Конечно, без всякого лукавства мы ждали очень долго, что все восстановится и будет как прежде. Тех, кто верил в это, было так много, что на этом фоне мыслящие иначе были будто сумасшедшие. Только кто-то, надеясь, уезжал, а кто-то, надеясь, оставался. Сейчас о таких говорят "ждуны" и дают от 10 лет до пожизненного срока. Надеяться стало уголовным преступлением. Но вначале мы все надеялись, что придёт то утро, когда мы пойдём на прежнюю работу, будет свет, вода, газ и связь. Старик при мне летом 2014 года спрашивал у Дмитрия Сидорова («министр культуры и спорта» в «ЛНР» - ред.), который не был тогда никаким министром, а больше походил на юношу, - когда заработают банкоматы? Потому что, на счету у него осталась пенсия, которую он не успел снять. И Сидоров, чтобы как-то успокоить старика, обещал ему, что все будет: обязательно, но не сразу. Мы надеялись. Наверное, даже сами не отдавая себе отчёта, чего хотим на самом деле. Потому что все политические, военные, и какие угодно катаклизмы вокруг нас, все равно сводились к простым, но важным для каждого категориям: семья, друзья, любовь, свобода. "Мы полгода надеялись, что он жив", - рассказывал мальчик о своём погибшем отце. Надежда найти отца, бывшего шахтера. А после, найдя, что это не он. Надежда, что где-то жив, без связи, ранен, без документов, с потерей памяти. Бесконечная надежда на то, что все будет как прежде. Семья. Мир. Здоровье. Работа. Счастливое детство. "Как думаешь, я нужна ему?" - о своём уехавшем взрослом сыне спрашивает меня его старушка-мать. И его безапеляционное: "Нет, я не приеду на её похороны". Также о кафель на полу бьётся посуда - тысячи осколков, в рисунке которых только угадывается прежний сюжет. "Тело её мужа почему-то нашли в ДНР через полгода. Больше всего она жалеет, что не успела забеременеть". Этот рисунок надежд как причудливое кружево из самой тонкой нити. Вернутся ли дети. Или просто - приедут ли. Хотя бы раз. Надежда стала материальной, осязаемой, с привкусом слез. Наверное, бывали и счастливые надежды, но чаще они были горьким. На то, чтобы научиться жить просто так, одним днем, ушло 10 лет. Открытием было, что можно жить просто, сегодня на сегодня, от аванса до зарплаты, враз избавившись от всех мучительных якорей. С безумными глазами бежит на остановку моя знакомая. Раньше она не ходила пешком. Раньше её возил муж. Состоятельная и очень благополучная пара. Не уезжали летом 2014 - как и многие ждали, что будет как прежде. Но их обвинили в диверсионной деятельности, муж взял все на себя. Она как спичка, как граната без чеки. Я избегаю смотреть на неё, это страшно. Она бежит на остановку в надежде изменить ситуацию, в которую они попали. Вся она стала надеждой на что-то. Живой надеждой, мало похожей на прежнего человека. За эти 10 лет были тысячи надежд. Что-то рассыпалось пеплом, а что-то уходило в песок за ненадобностью. Рядом с огромными трагедиями, осилить которые не хватит и жизни, строилась новая жизнь. Пускали корни новые семьи. Скупалась недвижимость, воплощались надежды о своём жилье, работе, машинах. На пепле чьих-то разбитых надежд новыми ростками прорастали новые надежды. "Мы купили квартиру в Луганске", - в окошке кассы объясняет кассиру женщина. Такого очень много сейчас. Квартиры продают сразу со всем - мебелью, посудой, коврами, прошлым. Можно сразу купить чью-то жизнь и чьи-то надежды. "Сложнее всего было с книгами. Они оказались никому не нужны. Я позвонил в библиотеку, но там были не особо рады. А в квартире свекрови книг было три стены одной комнаты. И я вынес их все на свалку. Вы даже не представляете, сколько всего оказывается в квартире, в которой целую жизнь прожили люди". Самой правильной тактикой оказалась гибкость. Жить от цели к цели, как при беге на короткие дистанции. Не ждать, а действовать. Не мечтать, а решительно идти вперед. Не критиковать, не анализировать, не сравнивать. Жить без второго шанса и без поправок, сразу на чистовик. Очень много тех, кто не смог выплыть. Кто жив, но утонул в этих нереализованных надеждах. Кто говорит о том, что могло бы быть и наверняка было бы. Кто продолжает по инерции ждать, осторожно выглядывая из-за угла и надеяться на что-то. "Хотели, но не сложилось. Должны были, но война. Сначала не получалось, а потом было не до того". И по прошествии времени становится ясно, что побеждал тот, кто действовал. Кто делал короткие шаги между мечтами, кто видел хорошее и верил в него. Кто сумел оттолкнуться от неисполнившихся надежд и выплыть. Ольга Кучер, Луганск, для "ОстроВа"
